Рене Зелльвегер и Джим Керри.

Рене Зелльвегер была слишком непохожа на прежних женщин Джима и вместе с тем слишком напоминала Керри его самого. Упорная и трудолюбивая, она не искала в мужчинах спонсоров, привыкнув полагаться только на собственные силы. В Голливуде поговаривали, что Зелльвегер — единственная женщина-актриса, оставшаяся равнодушной к Тому Крузу. Керри, успевший к тому времени сыграть в таких культовых фильмах, как «Лжец, лжец», «Кабельщик», «Человек на Луне» и «Шоу Трумэна», встретился с Рене на съемочной площадке «Я, снова я и Ирен» и был буквально заворожен ее красотой и целеустремленностью. Девушка с мягкой улыбкой принимала подарки и ухаживания, но каждое предложение поужинать вместе решительно отклоняла. «Хватит трепаться, — говорила она, смягчив излишнюю резкость слов подчеркнуто дружеским объятием. — Все знают, что ты можешь уболтать любого до смерти, но, может быть, хотя бы для меня ты сделаешь исключение? Пойдем на репетицию, нас уже ждут». И Джим покорно замолкал, шел следом за Рене, но надежды на взаимность не оставлял. Никто до конца не понял, что случилось между ними, но вскоре взгляд Рене, обращенный к Джиму, потеплел, а Керри, окрыленный неожиданной сменой ее настроения, ежедневно устраивал на съемочной площадке настоящие шоу, лишь бы вызвать ее улыбку.

Работа над фильмом закончилась, а роман Керри — Зелльвегер был в самом разгаре, когда Джим объявил о скорой свадьбе. Между тем с момента официального свадебного заявления их отношения перешли в несколько другую плоскость, превратившись из истерическо - романтических в размеренно повседневные. Повышенные тона, бесчисленные признания сменились рабочими буднями. Если Джиму «новая» Рене, со стихийно меняющимся настроением и вечерними приступами раздражительности, нравилась, как и прежде, то Зелльвегер внезапно поняла, что веселость ее мужчины — всего лишь маска, под которой скрывается лицо усталого, разочарованного и раздраженного человека.

Для окружающих Керри по-прежнему был источником улыбок и грандиозных розыгрышей. Но Джим смеялся отнюдь не потому, что ему было весело, а для того, чтобы лишить себя возможности расплакаться. Однажды вечером девушка села на подлокотник кресла, в котором замер Керри, обняла его за плечи и попыталась поговорить с ним. Она просила Джима довериться ей, рассказать, что его тревожит, выплакаться в конце концов. Мужчина долго и внимательно слушал Рене, которая была уверена — еще немного, и Джим раскроется, снимет маску, и она наконец поймет, что же за человек рядом с ней. В ответ на лирический монолог Зелльвегер Керри, выдержав секундную паузу, вскочил из кресла и принялся, активно жестикулируя, корчить страшные лица и кричать: «Неужели ты не понимаешь, что я должен был сделать так, чтобы Америка была моей! Чтобы она признала, что я лучший!» «Зачем?» — робко спросила Рене. Джим сел обратно в кресло и сухо произнес: «Значит, не понимаешь».

После расставания с Рене Джим, будучи самым высокооплачиваемым комиком (гонорар актера составлял в среднем 20 млн. долларов), принялся за работу над картиной «Брюс Всемогущий». По сценарию, он играл неудачника, который настолько прогневил Господа Бога, что тот на время решил превратить парня в своего заместителя; в конце фильма герой Керри добровольно отказывается от божественного статуса в пользу простых человеческих радостей. Все время, что Джим снимался в картине, его не покидало незнакомое ощущение бессмысленности всего происходящего. Да, он был богат, но деньги не приносили ему былой радости, поэтому он жертвовал фантастические суммы различным благотворительным обществам. Он был знаменит, и фильмы с его участием неизменно пользовались успехом, но, как никогда раньше, ему хотелось сыграть серьезную драматическую роль, где не требовалось бы корчить рожи и кривляться — Голливуд по-прежнему ждал от него Эйса Вентуры и Стэнли Ипкиса.

Во время премьеры «Брюса Всемогущего», на которую Джим приехал в подавленном настроении, он встретил Рене Зелльвегер. Девушка по-приятельски обняла бывшего любовника и, посмотрев на него долгим печальным взглядом, сказала: «Можешь мне не верить, но я знаю, как легко надеть на себя маску бога. И как невыносимо трудно им быть». Ответив на обязательные вопросы журналистов и положенное количество раз оскалившись в объективы фотокамер, Джим покинул зал кинотеатра. Лимузин, ожидавший его у дверей, так и остался на стоянке: Джим поймал такси. Всю дорогу домой он плакал. На следующий день Керри позвонил в контору по продаже автомобилей и изъявил желание приобрести такси с водителем. «Оно вам для работы нужно? Будете в роль вживаться?» — осведомился находчивый юноша-менеджер. «Не угадали. Просто хочу наконец-то почувствовать себя нормальным человеком», — ответил Джим, решивший, что завтра же утром презентует ненужный лимузин своей дочери Джейн.